«Беспредел совершался у нас на глазах»
- Егор,мой первый и, возможно, провокационный вопрос: ты, случайно, ни о чем не жалеешь? Как жить, зная, что тебе грозит огромный тюремный срок?
- В жизни никогда ни о чем жалеть не надо. Я и сейчас ни о чем не жалею.
- Зачем ты затеял фонд? Чего не сиделось-то спокойно?
- Я занимался боксом. Наш спортзал находился возле вокзала, а это, как известно, место, где постоянно тусуются наркоманы, оттуда они на такси разъезжаются по наркоточкам. День через день к нам в зал забегали люди и просили вызвать милицию: мол, наркоманы ограбили, сережки сняли. «Скорую» наркоманам вызывали, если передозировка. Этот беспредел совершался у нас на глазах, просто надоело.
Летом 2006 года я познакомился с Евгением Ройзманом - уже зная, что у него в Екатеринбурге есть фонд «Город без наркотиков». Он приехал к нам, потом пригласил к себе и показал, как это все работает. Приехали в Тагил, вышли на ОБНОН (отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. - Прим. ред.) и начали сами работать. О имевшихся у фонда проблемах, что позже коснулись нас, я прекрасно знал. Но мы были уверены в себе. Думали, что нас не коснется…
- А кто эти мы?
- В фонде вместе со мной работали мой тренер по боксу Николай Иванович КОРОБКИН, ну и ребята из нашего спортзала. Мы сами искали закупщиков, деньги на контрольную закупку, не спали по 2-3 суток. Кроме того сами были понятыми при задержаниях. После этого я давал показания примерно на 70-ти судах против наркоторговцев. А еще на все это нужно было искать деньги. Собирали с миру по нитке, поскольку своего бизнеса нет - сам работал, да помогали предприниматели.
От властей помощи не было
- От властей помощь была?
- Если честно, нет. Нашу работу встретили в штыки. Ни на одну антинаркотическую комиссию не приглашали. Им, видимо, была просто неинтересна наша работа, наш опыт. Хотя нам было чем поделиться. Ведь мы же «в полях» работаем. Как говорится, теория и практика должны все-таки идти рука об руку. Но у нас было не так. Зато нас очень сильно поддерживали люди. Их поддержку я и сейчас ощущаю. И, пользуясь случаем, хочу через вашу газету сказать всем огромное спасибо.
- Кто в Нижнем Тагиле торгует наркотиками?
- А как и везде: цыгане, таджики, русские предатели. Больше всего русских.
- Если я правильно понимаю, вашей борьбой с наркотиками власти не сильно интересовались, чего не сказать про реабилитационный центр. Из-за него и начались проблемы с законом, так?
- Вроде так. Если честно, я и сам не до конца понимаю - из-за чего у нас начались проблемы с законом. Потому так вам и отвечаю. Когда тагильский фонд достиг определенных результатов, когда наркотики достать стало сложно, перед наркоманами встал вопрос - надо лечиться. И эта тенденция прослеживалась и в Екатеринбурге, и здесь. С просьбой о помощи к нам начали идти родители наркоманов, и мы стали возить их в Екатеринбург. Это было далеко, да и реабилитационный центр там был не резиновый. Вот решили организовать собственный - в Нижнем Тагиле. Идея применить опыт екатеринбургского фонда принадлежала отцу Геннадию Ведерникову - благочинному Горнозаводского церковного округа, помощнику правящего архиерея. Сейчас он проходит как свидетель по моему делу. Центр расположился в здании церковного прихода.
- А в чем претензии следственных органов?
- Спустя некоторое время после того, как центр заработал, и у нас пролечилось 30 человек, в прокуратуру Дзержинского района Нижнего Тагила поступила жалоба от группы граждан. Сначала люди жаловались, что им не нравится видеть реабилитационный центр в приходе. Потом стали писать, что из-за центра они не могут воспользоваться туалетом. И вот, вроде как, на основании этих жалоб к нам 21 мая 2008 года пришли сотрудники прокуратуры и обнаружили нескольких реабилитантов, пристегнутых наручниками к кроватям. Это были наркоманы, которых «ломало». У некоторых из них не оказалось документов, и под предлогом установления личности их увезли в милицию. Никто не знает, что с ними там делали, какие разговоры вели. Но понятно, что если наркоману, не перенесшему «ломку», предложить уйти на свободу, он уйдет. И для этого напишет все что угодно. В моем случае написали, что я их удерживал насильно и похитил.Так и выросли мои теперешние тома уголовного дела о похищении человека, незаконном лишении свободы, истязаниях и побоях. А ведь с каждым из находившихся у нас было подписано заявление о прохождении лечения. Родители, привозившие своих сыновей, объединялись в комитеты, тоже подписывали согласие на реабилитацию. Но это в учет принято не было, в прокуратуре поверили не нам.
- Тебе грозит 12 лет. Если лишат свободы, кто останется за тебя работать в фонде?
- Найдется кто-нибудь, наверное. Я верю в своих друзей.
- Что ты делаешь в эти дни перед судом?
- Да живу как жил, страха не испытываю. Встречаюсь со своей девушкой, смотрю телевизор, мне интересны аналитические программы, очень люблю «Прожектор пэрисхилтон» и «Камеди клаб» с участием нашего уральского парня Сергея Светлакова. Да я нормально, обыкновенно, ну чего вы такие вопросы задаете? Все со мной будет хорошо…
КОММЕНТАРИИ СПЕЦИАЛИСТОВ
Анастасия УДЕРЕВСКАЯ, адвокат Егора Бычкова:
- Не могу не заострить внимание и на вопиющем давлении прокуратуры на защиту и подсудимых, незаконном и необоснованном участии в ряде судебных заседаний вооруженных автоматами сотрудников ОМОНА, непонятно кого от кого охранявших, хотя, насколько мне известно, никто из подсудимых не под стражей, такого ходатайства прокуратурой не заявлялось ни на следствии, ни в суде, кроме странного заявления прокурора Корниенко о том, что она планирует заявить ходатайство об изменении меры пресечения Бычкову на том основании, что Бычков пишет в своем блоге в Интернете. Очевидно, это новая законодательная инициатива обвинения для внесения новых оснований для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. Неоднократно со стороны прокуратуры предпринимались меры раздуть опасность этого дела, которые могут вызвать скорее улыбку, нежели чем понимание. Так и этот случай был нами освещен в СМИ, от прокуратуры поступила информация, что в одно из судебных заседаний планируется акция протеста, чуть ли не едет целый автобус из Екатеринбурга протестующих. К зданию суда были стянуты правоохранители и приставы со всех судов и райотделов города. Даже мне пытались устроить суперобыск и незаконно провести досмотр моих адвокатских документов. Все эти моменты, безусловно, вносили напряжение и нервозность в рассмотрение данного уголовного дела, потребовали значительное количество сил и времени для того, чтобы суду наконец-то стало ясно, что никакой общественной опасности ни подсудимые, ни защитники, ни деяния подсудимых – не представляют, а дело это родилось вследствие непомерных амбиций заинтересованных в уничтожении тагильского фонда «Город без наркотиков» должностных лиц, наркоторговцев, сектантов и чиновников, - всех тех, кому деятельность тагильского фонда стала неугодна.
Очень печально, что сделано это было руками того органа – то есть прокуратуры, которая должна наоборот помогать в деятельности фонда, где-то направлять, где-то может быть давать советы, от чего-то предостерегать. Но никак не уничтожать тех людей, которые, не смотря на свой молодой возраст, решили бороться с наркотиками и с наркоторговцами.
Евгений РОЙЗМАН, основатель фонда «Город без наркотиков» в Екатеринбурге:
- Вместо Егора Бычкова в Тагил пришли сектанты, которые совсем не заинтересованы в излечении наркомана. Я в этом уверен. Дело в том, что в России отсутствует система государственной реабилитации зависимых. После того, как в стране разрушили все ЛТП, принудительного лечения в России нет, государственной наркологии не существует как таковой. Во всех без исключения цивилизованных странах есть принудительное лечение от наркомании. У нас же все наркоманы обречены на гибель. Отсутствуют государственные наркологические клиники, поэтому для наркоманов выделяется палата в психиатрических больницах. А там и продают наркотики, там же и употребляют. Сейчас пристрастившегося к зелью изолировать от общества невозможно.
Коллегия облсуда отменила мягкий приговор членам уральской ОПГ