На областном телевидении состоится премьера фильма «Зона отчуждения»

Фото предоставлено телекомпанией «ОТВ»

О том, что сподвигло команду ОТВ на создание этого фильма, рассказывает автор - корреспондент программы «События» Павел Чумаков.

- Павел, расскажите, почему именно Чернобыль? Что вас связывает с этими событиями, с этим местом?

- Города Заречный и Славутич, в котором сейчас проживают «атомщики», задействованные на консервации реактора ЧАЭС, являются побратимами. И когда нам позвонили с Белоярской АЭС и предложили снять уникальный репортаж из самого сердца Чернобыля, мы долго не раздумывали. Период вывода из эксплуатации аварийного энергоблока очень длительный, на предприятии по-прежнему продолжают трудиться более 1000 человек. А свердловские и чернобыльские атомщики постоянно обмениваются опытом, так как именно специалисты из Заречного были привлечены к ликвидации аварии в первую очередь. Сейчас они проверяют, как радиация влияет на оборудование, ведут научные изыскания.

- Чем ваш фильм отличается от других лент на эту тему?

- В первую очередь тем, что мы от первого лица объясняем зрителю, какая сейчас обстановка в зоне отчуждения, опасно ли там находиться и что ощущали мы, журналисты, когда работали на месте самой страшной трагедии в истории человечества. Кроме того, в нашем распоряжении оказались уникальные кадры, снятые внутри 4-го энергоблока ЧАЭС. Для этого несколько сотрудников станции, рискуя жизнью, побывали в машинном зале спустя четверть века после аварии. Получилось поистине эксклюзивное видео.

- Вы лично посетили «зону отчуждения». Что впечатлило, может быть, шокировало вас?

- Наша съемочная группа находилась там в мае прошлого года. Вместе со специалистами с Белоярской АЭС мы посетили сам энергоблок и «мертвый» город Припять, навсегда опустевший через несколько дней после аварии. Завершающим этапом стал Славутич, который был принимающей стороной в этой поездке. Правда, времени на более тщательные изыскания было крайне мало. Основная часть ушла на съемки. К примеру, мы так и не смогли покормить сомов, которые живут в охлаждающем водном канале рядом со станцией. Они стали совсем ручными и охотно принимают еду из рук сотрудников ЧАЭС. Но находиться там, даже спустя столько лет, по-прежнему небезопасно.

Инстинктивно опасность не чувствуешь, ведь радиация - враг невидимый. А способ защиты - один: не есть, не пить, не курить, вообще рот не открывать, чтобы не подхватить бета-частицы. Хотя, как нам говорили, радиационный фон на промплощадке сегодня в норме, а местами даже чуть ниже. Поэтому никаких специальных костюмов нам не выдавали. Ну, а вечером, мы выпили немного красного вина для плановой дезактивации - так, на всякий случай.

- С трагедией на ЧАЭС связано множество мистических историй. Нашли ли Вы подтверждение хоть одной из них?

- Местные жители поговаривают о странных больших ягодах и грибах, о животных-мутантах. Но нам, к сожалению, ничего подобного так и не показали. Может, просто пугать телевизионщиков лишний раз не хотели.

- Есть планы вернуться туда и сделать еще один репортаж?

- Да, хотелось бы более детально изучить место аварии. Поговорить с большим числом сотрудников станции, с другими свидетелями, находившимися рядом с ЧАЭС в ту роковую ночь. Можно взять в проводники настоящего сталкера и поснимать там, куда официальные делегации не пускают. Страшно, конечно, но это наша работа. Искусство требует жертв!

Смотрите также:

• Уральский режиссер Павел Фаттахутдинов: «Мы не знаем своей страны» →
• Слово за слово: хамство на Среднем Урале - норма? →
• Охотник за реальностью →