Прошлое — почва
— Александр, твой документальный фильм «Говорит Свердловск» о легендарном дикторе Юрии Левитане как родился? Все-таки ты относишься не к тому поколению, которому история Великой Отечественной войны так близка и интересна…
— Почему «не к тому»? Эта тема близка любому поколению. Я вот даже по сыну, по племяннице ощущаю, что им это интересно. Иное дело, что история Великой Отечественной войны для них больше территория мифа. Для нас, имеющих дедушек и бабушек, которые пережили годы войны, — это реальность, для наших родителей — еще большая реальность… А для наших детей это будет, как для нас война 12-го года. Это будет условность: самолетики, пушечки… И слава Богу, что не будет у них ощущения войны.
Я понимаю, что история мифологизируется, тем не менее, во мне был некий конфликт. И этот фильм своего рода попытка отделить миф от реальности, попытка понять, где мне, как человеку, комфортнее находиться, на какой территории. В общем-то хорошо, что история Великой Отечественной войны окутывается сегодня каким-то ореолом. Война — это кровь, грязь и так далее. А верить во что-то надо. Когда у нас распался союз, верить стало не во что. Меня полжизни воспитывали в пионерском галстуке, а потом сказали: «Это неправда». Сегодня государство и власть ищут реперные точки, чтобы объединить огромную территорию с разными языками, разрезами глаз. Есть церковь, есть достижения социализма, которые никто не забывает (мега-стройки и т. д.), и есть война, в которой мы однозначно чувствуем себя победителями.
Что же касается мифов, то они есть федеральные и региональные. Так вот, история о Левитане — это наша гордость. Я ее, естественно, знаю с малых лет. Меня водили мимо дома, рассказывали: «Здесь в подвале прятался, вещал… его водили в париках… окружали взводом автоматчиков». Мне было интересно. И фильм — это еще и повод поговорить об истории родного города. Опять же это соприкасается с другой темой — город, который мы знали, так или иначе, уходит. И я попытался закрепить в сознании прошлое. Вот, смотри, человек идет — ему нужна твердая почва под ногами. Прошлое и есть эта почва.
Вообще фильм «Говорит Свердловск» очень личный. В нем есть и о моем дедушке, и о бабушке, и о папе… Для меня личное и общественное неотделимо. История моей страны, моего города — это и моя история в том числе.
— Когда ты работал над фильмом, на какую аудиторию рассчитывал?
— Честно говоря, сейчас, как киношник, я держу в уме целевую аудиторию. А тогда… наверное, не думал об этом. Хотя я всегда ориентируюсь на свой возраст и делаю то, что интересно мне. Из чего делаю вывод — это будет интересно еще как минимум сотне человек, с близким мне мышлением.
Надеюсь, что в конечном итоге будет трилогия, потому что у меня есть второй фильм (он менее известен) про Бернеса, который свои первые концерты давал именно в Свердловске. Это одна из тем, там еще про второй фронт, про ленд-лиз… Сейчас много разговоров о том, выдержали бы мы без американцев или нет. Тема-то горячая. Вот об этом второй фильм «Лучший день 43-го года» — портрет одного дня тылового города. Надеюсь, рано или поздно будет какое-то завершение, третий эпизод.
Я не «в роли»
— Тебе в какой роли комфортнее? Драматурга? Кинорежиссера? Сценариста?
— Черт его знает! Мне кажется, я уже не «в роли». Когда я работал в журналистике, гордился этим. Потом подумал: «Что будет, если у меня убрать профессию?». Сегодня, полагаю, если что-то убрать, я останусь. Нельзя все время жить работой, результата не будет. В мире кино, конечно, в 18:00 кнопку не выключишь. Но все равно надо уметь переключаться.
— Работа сегодня для тебя — это…
— Кино, местами театр. С ролью режиссера я на какое-то время распрощался, сейчас я сценарист сериалов и редактор кинокомпании СТВ. Скоро выйдет сериал «Баллада о бомбере» по роману Михаила Веллера, а в мае — комедия «Суперменеджер, или Мотыга судьбы».
— Ты сюжеты, героев для сериалов откуда берешь? Подслушиваешь? Подсматриваешь?
— Естественно, я собираю материал, но какие-то эпизоды, сценки из жизни обязательно входят. Главное — не терять зрение. К примеру, сегодня я отвел ребенка на утренник и, пока ждал жену, сидел, смотрел на людей. Вижу, ведут ребенка в школу: мама, папа, ребенок — все на огромном расстоянии друг от друга. Ребенка то к папе болтает, то к маме… Он, бедный, не знает, куда деваться, — все в своем мире. Думаю, неужели, кроме меня, этого никто не видит? Я такой охотник за реальностью. Мне очень нравится из нее выдергивать что-то. Услышал недавно слово, сегодня уже вставил в сериал. Жизнь ведь в чистом виде не положишь на экран, но какие-то вещи через себя пропускаешь… Этот шлюз должен быть открыт.
— Насколько я знаю, тебя одинаково радует, когда твою пьесу ставят в театре за рубежом, в нашей драме, на самодеятельной сцене в исправительной колонии…
— Мне льстит, конечно, когда ведутся переговоры с фигурой уровня Александра Колягина. Это живая легенда. Мой учитель во ВГИКе Ибрагимбеков — живая легенда. Коляда — живая легенда. От них берешь, впитываешь… Но одновременно я искренне порадуюсь, если меня поставят в Первоуральске, скажем. Мне это одинаково приятно, интересно. Тем более сегодня как драматург я меньше пишу: кино затягивает, есть «золотой фонд» — его ставят, ставят…
— Сегодня, Саша, все рвутся в столицу, дескать, только там можно развить свои творческие способности.
— Я в основном там по той простой причине: здесь пока нет фронта работ для меня. Но, признаться, завидую людям, которые здесь. Да, обидно, что молодые, талантливые люди уезжают в Москву, в Питер, где возможностей больше. С другой стороны, это кузницы кадров, и они потом, слава Богу, возвращаются. И это понятно, здесь на Урале начались подвижки в плане культуры. Я все больше вижу креативных, молодых людей, которые активно работают. Далеко ходить не надо — наш министр культуры Алексей Бадаев. Я ему готов петь дифирамбы. А построит Коляде театр — спою хвалебную оду. Понимаешь, в свое время было ощущение какого-то застоя в области, а сейчас стали узлы развязываться, появилось движение.
ФСО закупает устройства для спасения детей и животных VIP-чиновников от ядерной войны