Революцию на Урале совершали в телеграфном режиме.
В центре Екатеринбурга есть две улицы, носящие имена Февральской и Октябрьской революций. Проходят они параллельно, находясь в минуте ходьбы друг от друга, хотя в историческом плане между двумя этими событиями – целая вечность…
«Шайка бунтарей»
Непосредственный участник тех событий, горный техник и журналист Виктор Быков назвал март 1917 года на Урале «медовым месяцем русской революции». Народные волнения у нас начались на несколько дней позже, чем в Петрограде, и вот почему: когда стали одна за другой поступать тревожные телеграммы, первое, что пришло в голову местным властям, – запретить! Екатеринбург тогда входил в состав Пермской губернии. «Аннулировать» восстание в Питере пермский губернатор не мог, и тогда он попросту дал указание не передавать эту информацию прессе. Именно поэтому самые важные в стране новости первое время публиковались в столице Урала с опозданием, хотя высшие областные и городские чины обо всём знали.

И вот 3 марта на второй полосе газеты «Зауральский край» появились наконец первые официальные сообщения: обращение Временного комитета Госдумы к народу и телеграмма депутата А. Бубликова к железнодорожным служащим. В том же номере гласные (депутаты) городской думы убеждали уральцев: «Граждане! Наступил великий исторический момент… Призываем всё население города Екатеринбурга сохранять полное спокойствие, уклоняясь от всяких манифестаций, оказывать полное доверие и подчинение новому законному правительству». Помня о 1905 годе, власти очень боялись забастовок и демонстраций. «Вы обязаны быть за своей работой, у своих станков, и это исключает всякую мысль об уличных манифестациях», – призывал гласный К. Брагин.
Боязнь «тёмных сил» и «манифестаций» фигурировала почти во всех выступлениях.
Народ воскрес
Депутат Владимир Аничков, позднее вошедший в Комитет общественной безопасности Екатеринбурга, вспоминая о тех днях, писал: «Вечером 4 марта в думе вместо назначенного заседания гласных образовался митинг совершенно неизвестных нам людей, среди коих много было и солдат… Государя иначе как «Николай Кровавый» никто не называл. Народу было так много, что городской голова предложил присутствующим перейти для развития прений в зал музыкального училища. Это было почти сплошное море солдатских шинелей с небольшими крапинками женского элемента и штатских граждан. Направо от меня, на сцене, впереди всех, стоял какой-то вдребезги пьяный прапорщик с солдатским Георгием и размахивал вынутой из ножен шашкой, как бы дирижируя ею перед обезумевшей толпой. Он кричал: «Губернатора, полковых командиров, жандармов – арестовать! Занять почту, телеграф, телефон и вокзал…»
Многолюдные митинги 4 и 5 марта продолжались в Екатеринбурге до поздней ночи. В моду вошли красные банты и красные знамёна. Прежнюю власть стали называть «царизмом» и «старым режимом», а в речь горожан плотно вошло слово «товарищ».
Неизвестный уральский поэт, публиковавшийся под псевдонимом Никто-не, в стихотворении «Светлый праздник» писал:
– Что случилось, что такое
С нашей сонною толпой -
Стал старик моложе втрое,
Сразу вырос молодой?
Что внезапно разбудило
Города, селенья, лес,
Лица солнцем озарило -
Пасха, что ли, наступила?
– Нет – не то: Народ воскрес.
Гимназистки визжали
Несладко пришлось в марте 1917 года тогдашним правоохранителям. Полицеймейстер Ключников, пришедший на заседание думы без оружия, жаловался на притеснения в отношении своих подчинённых: «С них срывали погоны, плевали в лицо, оскорбляли, делали угрозы. Город остался без надзора. Хулиганы подняли голову, усилились кражи, грабежи…»
5 марта в уральских газетах были опубликованы Высочайший манифест об отречении императора Николая II от престола и отказ Великого князя Михаила Александровича занять его место. Большинство уральцев радовалось отречению императора от престола. Несколько иначе относились к отречению Михаила Александровича.
7 марта полиция перешла в распоряжение городского самоуправления, а 10 марта в Екатеринбурге состоялся праздник в честь русской революции. В шествии участвовало более 100 тысяч (!) человек. Для сравнения: в самом Екатеринбурге в 1917 году было официально зарегистрировано чуть более 70 тысяч жителей.
«Особенно восторженно были настроены женщины и гимназисты, – вспоминает Аничков. – По-молодецки промаршировала мимо нас начальница Первой женской гимназии Пыжова. А ведь она принадлежала к хорошей дворянской фамилии, и её братья, кажется, служили чуть ли не в свите Его Величества. О гимназистках и говорить нечего; это был какой-то истерический не крик, а визг, когда они отвечали на наши приветствия».
Судя по всему, женщины особенно восторженно встретили революцию. В газете «Зауральский край» читаем: «Гражданки Екатеринбурга! Пришли великие дни, дни, о которых недавно было можно только мечтать: всеобщая свобода, всеобщее равенство. Преступно оставаться безучастными». Автор воззвания – гражданка Популовская.
Между тем в экономике региона мало-помалу наступал кризис. «Такое положение, как простоять на морозе у городской лавки с 8 часов утра и до 3 часов дня и не получить сахара, – нельзя признать удобным», – деликатно писал журналист Николай Лугов. В следующем номере читаем: «5 марта истекает срок выдачи сахарного пайка за январь. Когда будет выдаваться сахар за февраль – у комиссии данных нет». Те же проблемы были с хлебом и маслом.
К лету 1917 года цены на основные продукты питания и предметы первой необходимости в Екатеринбурге выросли в 7 раз. И этой ситуацией не могли не воспользоваться большевики…
Воздух свободы
Август Белкин, историк, доктор педагогических наук:
– В благополучной стране революций не бывает. Если бы жителей России устраивала их жизнь, они бы революцию не поддержали. Да, государственные перевороты совершаются в столицах, но Екатеринбург был к нему готов. Идея самодержавия подвергалась критике на всех уровнях. Николай II был прекрасным человеком, хорошим семьянином, но, увы, никудышным руководителем. Перемен ждали все. Февральская революция принесла стране много хорошего: были отменены сословия, в армии ликвидировали телесные наказания. Но то, что случилось в октябре 1917 года, напрочь перечеркнуло все достижения февраля…
На всех уровнях
Алексей Мосин, доктор исторических наук:
– Февральскую и Октябрьскую революции сегодня часто объединяют в одно явление – Русскую революцию. Но, с моей точки зрения, это неправильно. События в феврале и октябре – абсолютно разные вещи. После Октябрьского переворота Россия пошла прямо в противоположном, губительном направлении. Это ужесточение режима, это репрессии, это тотальное уничтожение людей. В феврале и марте 1917 года Россия была одной из самых свободных стран в мире. В то время фактически не было людей, которые бы выступили на стороне царя. Прежняя власть не устраивала всех. Но воздух свободы опьяняет…
Правила комментирования
Эти несложные правила помогут Вам получать удовольствие от общения на нашем сайте!
Для того, чтобы посещение нашего сайта и впредь оставалось для Вас приятным, просим неукоснительно соблюдать правила для комментариев:
Сообщение не должно содержать более 2500 знаков (с пробелами)
Языком общения на сайте АиФ является русский язык. В обсуждении Вы можете использовать другие языки, только если уверены, что читатели смогут Вас правильно понять.
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь.
Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи.
Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения.
Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли. Администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарии или часть комментариев, если они не соответствуют данным требованиям.
Редакция оставляет за собой право публикации отдельных комментариев в бумажной версии издания или в виде отдельной статьи на сайте www.aif.ru.
Если у Вас есть вопрос или предложение, отправьте сообщение для администрации сайта.
Закрыть