«Хенде хох!»
Случай этот произошел осенью 1943 года. Мой отец в то время работал мастером в механическом цехе Сухоложского цементного завода. Как и все в военное время наша семья жила очень бедно, поэтому меня посылали каждый день к отцу на работу за пайкой хлеба.
Иду я однажды возле столовой и вижу, что около дверей стоит толпа военных в серо-зеленых шинелях. Когда я подошел ближе, то понял - немцы. На меня вдруг напал страх, мне представилось, что фашисты захватывают наш город… Иду возле немцев, втянув голову в плечи, не жив не мертв. И надо же такому случиться: один немец выскочил из толпы и побежал ко мне с криком «Хенде хох!». Я чуть не упал от страха, и что есть силы сиганул от немца к механическому цеху. Вслед услышал громкое гоготание. Не чуя под собой ног, забежал в цех и стремглав кинулся в конторку, где обычно ждал меня отец. Увидев меня, он беспокойно спросил: «За тобой что, волки гнались?». «Папа, на заводе немцы! Они гонятся за мной, сейчас будут в вашем цехе!» - протараторил я. Отец засмеялся, обнял меня и сказал: «Это, сын, ты видел пленных немцев, они здесь работают и ходят под конвоем, поэтому ты их не бойся. А то, что один бежал за тобой, то это игра, хоть и неумная с его стороны», - успокоил меня отец.
…Пленных немцев я еще неоднократно видел за работой на территории завода и в городе. Кстати, первые тротуары из щебня и цемента от проходной завода в сторону рынка, а затем к центру города делали в городе именно пленные немцы. До этого тротуары были или деревянные, или не было вообще никаких.
Валентин Быков, Сухой Лог
Спасение «города»
На стене тихо тикают часы. В доме натоплено - тепло и уютно. Я пришла из школы, собралась делать уроки, но вспомнила - я ведь дома одна, и могу заняться своим любимым делом - полепить из пластилина. За этим занятием я могла просиживать часами, не замечая времени. Это был мой особенный мирок, который я оберегала.
Я, замирая и радуясь, осторожно достала из тумбочки свое «сокровище» - пластилиновый «город», который я лепила долго-предолго, и который прятала от всех. Там были причудливые дома разной формы, круглый театр для пластилиновых кукол, в который они приходили со своими стульчиками. Я погрузилась в свою любимую игру. Теперь, по замыслу, я должна была вылепить «артистов» и даму в пышной юбке, с веером в руке.
Вдруг под кроватью кто-то зашевелился, я услышала пощелкивание. Я замерла, затаила дыхание… А через минуту увидела - это гусыня. В марте мама всегда заносила гнезда гусынь в дом, чтобы они высиживали яйца в тепле. И теперь вот она - гусыня вышла такая важная, осмотрелась, подняла крылья, загоготала и взлетела на спинку кровати, напугала кота. Потом почувствовала свое превосходство, расправила крылья. Захлопала ими, роняя все с тумбочки и полетела по комнате.
Я испугалась и с криком схватила свою коробку с «городом», забралась под стол. А гусыня приземлилась на столе и начала там командовать: уронила на пол книги, растеребила тетрадки, опрокинула чернильницу на желтую бархатную скатерть. После чего… спрыгнула на пол, пошлепала и нырнула в свое гнездо под кроватью. Я долго просидела под столом, держа свой «город» в руках. Мне казалось тогда, что я спасла не пластилиновый «город», а целый мир! Меня даже не огорчило последующее потом наказание - угол за безобразное пятно на скатерти. Ведь мне никто не поверил. А гусыня ни в чем не созналась.
Лилия Новожилова, Первоуральск
Потусторонние безобразия 
50 ошибок? «Отлично»! Незабываемый Новый год сорок второго… 
Детство со вкусом железа: как уральские дети работали на благо фронта 
Первая манекенщица Свердловска: «Какие ухаживания? Я была член КПСС!»