Казалось бы, вопросы простые, но если задать их случайному прохожему на улице, он вряд ли ответит. Между тем, уверен заведующий кафедрой астрономии и геодезии департамента «Физический факультет» Института естественных наук УрФУ Эдуард Кузнецов, мы должны хотя бы представлять, что происходит вокруг земли, на которой живём.
Астрономия – на задворках
Кристина Шабунина, АиФ-Урал: Эдуард Дмитриевич, любовь к звёздам – это с детства?
Эдуард Кузнецов: Со старших классов. Прочитал книгу Иосифа Шкловского «Вселенная, жизнь, разум», заинтересовался и пошёл в школу юного астронома. Потом поступил в Уральский государственный университет и изучал астрономию уже там.
– Тяга к науке – это врождённое? Сродни таланту к живописи, музыке… Или же вырабатывается со временем?
– Я думаю, это не от рождения. Скорее, воспитание и развитие накладывают отпечаток на то, чем человек в дальнейшем будет заниматься. В науку должны идти любознательные люди, те, кому интересно, а любознательность как раз в процессе воспитания вырабатывается. Конечно, нужны ещё определённые склонности, которые бы позволили осваивать математику, потому что без неё в современной науке тяжело, физику, чтобы явления описывать. Ну и третье – это трудолюбие. Чтобы что-то новое открыть, нужно перепробовать несколько разных вариантов. А если бросить на полпути, какой же это будет исследователь или учёный? Трудолюбие и настойчивость нужны!
– В советское время люди тянулись к звёздам, шли в науку – причём совсем не за деньгами, а, что называется, за полётом души. Есть ли в современном мире место звёздной романтике?
– Да вообще-то есть, но таких романтически настроенных людей сегодня, конечно, в разы меньше. Если раньше на кафедру астрономии и геодезии поступали те, кто хотел изучать чёрные дыры и другие неизвестные вещи, связанные с устройством Вселенной, то сейчас преобладают практические настроения. На мой взгляд, отчасти это связано с тем, что в своё время астрономия как предмет исчезла из школ, а это, в свою очередь, привело к тому, что прекратилась подготовка учителей по астрономии в педагогических вузах. По новым стандартам астрономия вновь появилась как предмет по выбору, но… кто будет её преподавать? Далеко не каждый учитель физики возьмётся за это.
Между тем астрономия очень важна именно в школе, в старших классах, ведь она дает общую мировоззренческую картину всего окружающего нас мира. Почему идёт смена дня и ночи? Почему меняются времена года? Казалось бы, элементарные вещи, но если спросить об этом человека на улице, он едва ли сможет объяснить их. Даже наши студенты на первом курсе путаются. Конечно, если не знаешь ответы на эти вопросы, ничего страшного с тобой не случится. Но, как образованные люди, мы должны хотя бы представлять, что происходит вокруг Земли, на которой живём. Есть ли какие-то опасные вещи? Вот Солнце – сколько оно ещё будет светить? А что вообще произойдёт в будущем? Конечно, любые астрономические явления вызывают у людей интерес. Но в то же время большинству из них не очень-то понятно, что на самом деле происходит и как это объяснить.
Тесты отучают думать
– Притом что изучение астрономии сегодня происходит по остаточному принципу, студентов вашей кафедры можно назвать настоящими энтузиастами!
– Действительно, в большой мере их заслуга в том, что они пошли сдавать ЕГЭ по физике, ведь физика – это сложный предмет. Между тем количество часов, выделяемых в школах на изучение естественнонаучных дисциплин, уменьшилось в разы. Кроме того, физика – необязательный предмет для сдачи, а потому число абитуриентов, которые пишут по нему ЕГЭ, относительно невелико.
Другой вопрос, что система поступления в ВУЗы сегодня выстроена таким образом, что человек может подавать документы одновременно на большой спектр специальностей. Есть примеры, когда выпускник поступает и на филологию, и на физику – совершенно непонятно из каких соображений. Это показатель того, что в какой-то мере человеку всё равно, куда он пойдёт.
– То есть ЕГЭ упрощает жизнь выпускникам?
– У меня в целом отношение к тестовой системе отрицательное. В разговоре со студентом ты понимаешь, формула им просто заучена или же он может её объяснить. Разговор позволяет выявить именно понимание, тогда как в тестах очень многое идёт на уровне запоминания. Это и смущает! Ещё одна проблема – студенты приучаются к кратким ответам без обоснований. В школе их натаскивают на тесты, университетское же обучение предполагает вдумчивый подход. И вот этот переход – от запоминания к пониманию – он по-настоящему сложный.
Без основы нового не будет
– Сегодня власти призывают специалистов всех отраслей, в том числе трудящихся и в бюджетных сферах, зарабатывать деньги. На ваш взгляд, симбиоз науки и денег возможен?
– Здесь два аспекта. Есть фундаментальные исследования, которые, безусловно, должны проводиться на бюджетные средства, потому что отдача будет, но не сиюминутная. И есть прикладная наука – это те задачи, которые решаются именно сегодня. Те же самые спутниковые навигационные системы – это пример фундаментальных исследований, перешедших в практическую плоскость. Это то, что реализуется и востребовано и государством, и промышленностью, и простыми людьми. Но для того, чтобы спутниковая навигационная система была построена, туда было вложено огромное количество фундаментальных знаний. Над этим не одно десятилетие работало огромное количество учёных.
– А власти готовы вкладывать средства в фундаментальные исследования?
– В целом, если сравнивать с советским временем, фундаментальные исследования, на мой взгляд, финансируются в меньшем объёме. Больше упор делается на прикладные исследования с ожиданием того, что они дадут эффект в ближайшее время. Но если нет фундаментальной основы, то дальше что нового мы можем получить? А фундаментальные исследования – они, во-первых, затратны, а во-вторых, их результат непредсказуем заранее. Тогда как те, кто выделяют средства, как правило, ориентируются на чёткий результат и конкретный временной промежуток.
Финансовый наставник советует уральцам копить на пенсию 
Анна Кирьянова рассуждает об опасности квазипатриотизма 
«Наблюдатель вечен». Уральский студент хочет доказать жизнь после смерти 
В реабилитации наркозависимых используют… высшие силы 
Археолог Бронислава Овчинникова: «Люди разучились говорить - очень жаль»