Писатель Евгений Касимов: вся наша жизнь подразумевает чтение

Своими мыслями на этот счёт с «АиФ-Урал» поделился русский писатель, лауреат премии «Ясная поляна» Евгений Касимов.

Безопасность страны

Алексей Смирнов, «АиФ-Урал»: Евгений Петрович, чтение – это вопрос национальной безопасности, заявил в прошлом году один из наших чиновников от культуры. Вы согласны с этим утверждением?

Евгений Касимов: Согласен целиком и полностью. Потому что чтение – это, прежде всего, погружение в культуру. Ведь мы читаем книги не просто для развлечения. Очень многие сегодня подменяют истинную культуру явлениями масс-культуры. На спектакли идут развлечься, в кино идут похохотать и поесть попкорна, книжку берут, чтобы уйти от каких-то сиюминутных забот. Ничего не имею против массовой культуры, но существует Культура с большой буквы. И ключ к ней – книги. Кто я есть, что такое мир, зачем мы здесь – на все эти вопросы могут дать ответ только они. Вся наша жизнь подразумевает чтение. Мы как бы всё время готовимся сдавать экзамен на гуманизм. Культура – краеугольный камень цивилизации. Выньте этот камень, и всё здание обрушится.

– Власть имеет право вмешиваться в литературный процесс?

– В литературный процесс она не может вмешаться по определению. Тут нужно говорить о культурной политике. Госзаказ существовал всегда, но дело не в этом. Выровнять культурную политику, руководствуясь соображениями национальной безопасности, – да. Но в этом плане в качестве министра культуры нам нужен как минимум Луначарский...

– А запрещать что-то имеет смысл?

– Лично я против любых запретов. Должен существовать определённый общественный договор, который необходимо соблюдать. Если мы считаем себя цивилизованными, культурными людьми, давайте ему следовать. Всегда будут провокаторы, маргиналы. Пусть у них будут свои залы, куда те, кому не нравится их творчество, ходить просто не будут. Любому начальнику от культуры нужно иметь смелость сказать: это не моё. А не топать ногами с криками «запретить!». В молодости я считал, что академический театр – скучная вещь, мне нравились современные, авангардные театры. Прошло время, и моё мнение изменилось. Но я уже тогда понимал, что должно быть и то и другое. Писатель должен доказывать свою правоту книгой, режиссёр – спектаклем, художник – картиной, музыкант – музыкой...

Деньги ещё не всё

– Премия «Ясная поляна», которую вы получили в 2012 году, была для вас важна?

– Абсолютно. Члены жюри – это эксперты высшего уровня. Лев Аннинский, Игорь Золотусский, Валентин Курбатов, Павел Басинский, Алексей Варламов… Я читал их ещё студентом и очень сильно уважаю. Признание этого жюри для меня очень много значит. Скажем так, признание «букеровского» жюри меня бы вдохновило гораздо меньше.

Но вообще есть поэты и писатели сугубо национальные. Замечательный пример – мой друг Юрий Казарин. Он никогда не получит Нобелевскую премию (но достоин самой высокой национальной награды), потому что его стихи невозможно перевести адекватно на другой язык. Там такая тонкая материя. Понятие русского Бога – оно не выдумано. Но есть другой поэт – мой товарищ Виталий Кальпиди, которого перевели уже на пятнадцать языков, даже на японский. Это прекрасный, мощный автор, и он пишет на том языке, который могут понять другие культуры. У него есть все шансы получить Нобелевку.

– Прошлый год был Годом литературы. В жизни писателей и читателей что-то поменялось?

– Мне показалось важным, что был принят программный документ культурной государственной политики. Впервые было зафиксировано, что культура является базисом. Согласитесь, что у нас в стране всегда был материалистический взгляд на вещи. Что культура – лишь надстройка, что мы должны строить заводы, ковать оружие, поднимать целину, а культуре оставалось место надстройки.

Другой вопрос, что программа, подписанная президентом, должна стать руководством к действию. Но пока мы не видим, чтобы чиновники особо шевелились. Все думают, что дали денег – и кино появится. А кино так и не появилось! Потому что деньги – не главное, это только помощь. Да и деньги нужно уметь распределять. Нужно издавать забытые книги, книги, которые сегодня кому-то кажутся невостребованными. Некоторым кажется, что это опасные книги. Но их надо издавать, ничего страшного не будет...

Был и будет человек

– Когда-то СССР считался самой читающей страной в мире. Сегодня ситуация изменилась...

– Думаю, ничего страшного нет. Мы немного преувеличиваем уровень проблемы. Как читали, так и читают. И в советское время была совершенно определённая группа читателей, первоклассных, настоящих читателей. Она была и до революции. Это очень узкая, небольшая группа. Наличие огромной библиотеки в квартире ни о чём не говорит...

– Интернет – это хорошо или плохо?

– Не хорошо и не плохо. Как источник информации – вещь бесценная. А то, что благодаря Интернету активизировалась чёртова уйма «писак» – хорошо это или плохо? Да чёрт его знает. Может, и хорошо. В нашем мире мало однозначных вещей. Вот фашизм – это плохо. Потому что любая человеконенавистническая теория, а тем более практика, – она плоха по определению. А гуманизм – при всех своих издержках – хорош. Потому что мерилом всего всегда был и будет человек.

– Вы могли бы назвать себя поэтом?

– Назвать себя поэтом было бы весьма нескромно. Это то же самое, что сказать о себе «я хороший человек». Пушкин ощущал себя поэтом, но он имел на это право. То же самое могу сказать о Мандельштаме, Пастернаке. Тот же Бродский иногда не без щегольства говорил о стихах: «Я умею это делать». В отношении себя я бы остановился на более скромной формулировке – литератор. Время – совершенно безжалостный отборщик, и оно всё расставит по местам...

Смотрите также:

• Нелюбовь уральцев к чтению и книгам приобрела характер бедствия →
• Борис Долинго: "Писатели-фантасты сохранили веру в человека" →
• Александра Аксенова: «Власть должна следить за своим языком» →