Заряженная атомом. Путешествие в ядерный реактор Белоярской АЭС

Белоярская атомная электростанция (БАЭС) – это 1 485 МВт общей мощности, которые выдают два работающих реактора на быстрых нейтронах: БН-600 и БН-800. Другие два (АМБ-100 и АМБ-200) выработали ресурс. Оказаться внутри электростанции – значит получить особый допуск. Поверьте, даётся он не каждому.

Кордоны безопасности

«Друзья! Дружно отключаем телефоны. И вообще оставляем в автобусе всё, что вам точно не пригодится. Впереди большая экскурсия, лишние вещи ни к чему», – знакомимся мы с первой инструкцией перед посещением секретной Белоярки – одной из старейших действующих атомных электростанций в России. Лишние вещи здесь не то чтобы ни к чему, но с ними вряд ли пропустят на территорию.

БАЭС – это сплошная полоса препятствий из двойного забора с колючей проволокой, охраняемым периметром и системой видеонаблюдения на каждом шагу, так называемая система физической защиты. БАЭС – стратегический объект, скрытый от глаз обывателя. Чтобы попасть внутрь, придётся пройти сквозь не одну металлическую массивную дверь, миновав кордон экипированных сотрудников службы безопасности и вооружённых военных. И если ты пройдёшь первый уровень защиты – службу безопасности, – это ещё не значит, что тебя пропустят военные, имеющие на руках собственные инструкции. Этим ребятам лучше не перечить – шуток они не понимают.

К счастью, мы не вызываем подозрений и после тщательной сверки документов получаем зелёный свет для прохода внутрь Белоярки – на четвёртый энергоблок с реактором БН-800 мощностью 880 МВт, запущенный 10 декабря 2015 года. Удивительное стечение обстоятельств: первые мегаватты энергии реактор выдал на ЛЭП ровно в 21 час 21 минуту и 21 секунду. Совпадение? На БАЭС так не думают.

Если говорить о масштабах энергетической мощи реактора, то он способен в течение года бесперебойно снабжать полуостров Крым. Правда, увидеть собственными глазами эту мощь так же непросто, как пройти систему безопасности. Для начала 15-минутный видеоинструктаж и подпись в журналах по пожарной безопасности и охране труда. Только после этого (в касках и спецодежде) начинается дорога к реактору – через систему лабиринтов с переходами от одного здания к другому: длинный коридор, поворот, лестница, снова коридор, лестница. Ощущение затерянности. Волнение. И новый кордон охраны. Металлическая дверь. Момент, и перед нами… Нет, не реактор. Для начала надо раздеться.

Сердце Белоярки

Это зона специального бытового корпуса энергоблока. Мы раздеваемся до нижнего белья, складываем одежду в специальный ящик и направляемся к симпатичной девушке в белом… Она не обращает ни малейшего внимания на смущённых полуголых мужчин, её интересует другое. «Мне 41–42. Это размер обуви», – уточняю. «Я вас поняла, – улыбается она. – Все размеры я на глаз вижу, но если где не сойдется – возвращайтесь, поменяем».

Получены шапочка, обувь, каска и индивидуальный дозиметр. «Ваши костюмы – это основной комплект индивидуальной защиты. Все до единой пуговицы должны быть застегнуты. Воротничок опущен. Каски на голову – обязательно. Что касается индивидуальных дозиметров…В случае срабатывания услышите беспрерывный сигнал. Это значит, что вам необходимо срочно покинуть то место, где вы находитесь, и пройти проверку», – инструктирует начальник смены отдела радиационной безопасности энергоблока Сергей Мамренко.

Отлично! Ещё несколько крутых пролётов вверх, и мы в большом полутёмном зале с огромным агрегатом посередине, от которого в разные стороны отходят вентиляционные трубы. Это и есть реактор БН-800, где происходят скрытые от глаз ядерные процессы выделения энергии. Если точнее, это герметичный «бак в баке» — там происходит реакция активных нейтронов, а полученное тепло уходит в парогенератор и затем в виде воды и пара поступает в турбины. Сгенерированная энергия поступает на ЛЭП (линии электропередач).

Внутри этого «бака» расщепляются атомы, заряженные радиацией, но дозиметры на груди молчат. Врут? Нет. В установке используется многоуровневая защита со стопроцентной герметичностью, и любое излучение невозможно благодаря законам физики. В этом и состоит особенность реактора БН-800, последователя действующего на Белоярке БН-600 с возможностью пассивного самостоятельного охлаждения. Но это технические детали. Как говорят на БАЭС, для них экономические показатели не так важны, как сама безопасность в эксплуатации. И автоматизированная система управления реакторов порой сама говорит: «Посмотрите меня».

Так, в июле и августе этого года на БАЭС произошли автоматические отключения. В первом случае это был отказ изолятора: система отключилась, а на генераторе мощность упала до 67%. И это вполне штатная ситуация: изолятор заменили, испытали и возобновили работу реактора. В августе опять сработала система безопасности: элемент автоматической защиты произвёл диагностику и поставил под сомнение собственную работоспособность. «Всё, что сделано руками человека, так или иначе подвержено отказам. Ничего абсолютно надёжного не бывает. И эту вероятность отказа мы изначально закладываем в конструкцию. Для нас лучше, если система безопасности лишний раз сработает ложно, чем, не дай Бог, не сработает вообще. На основании этого мы и формируем наши системы безопасности», – объясняет заместитель главного инженера по эксплуатации 3-й очереди Белоярской АЭС Илья Филин.

Именно поэтому станция работает по чёткому регламенту. Реактор в течение смены обслуживают около 50 человек. Но в самом помещении реактора пустынно – здесь трудятся единицы, вручную прорабатывающие отдельные процессы. Остальные сотрудники обслуживают другие площадки. И одна из них – мозг реактора – блочный щит управления: то самое место с заветной кнопкой аварийной защиты, куда мы и направляемся. Правда, сначала проверившись два раза через специальные радиационные детекторы (в спецодежде, а потом нагишом) и затем переодевшись в родное.

«Идём правее, на солнце»

Блочный щит управления – это управление реактором. На БАЭС его сравнивают с работой экипажа самолёта и, конечно, вспоминают случай с посадкой уральского лайнера на кукурузном поле, повторяя ставшую знаменитой фразу: «Идём правее, на солнце, вдоль рядов кукурузы». «Самое безопасное состояние воздушного судна, когда оно летит в автоматическом режиме. А какова роль пилота в самолёте? Если это ручное управление, надо принимать решение. И пилоты тогда выбрали единственно верный вариант, посадив самолёт с полным баками топлива, без шасси, в кукурузе. Так и оператор должен реагировать за доли секунды при любом нештатном срабатывании. А пока реактор работает в автоматическом режиме, он должен отслеживать этот процесс», – рассказывает Илья Филин.

Действительно, даже с виду это нереально сложный многоступенчатый механизм. Локально им управляют с компьютера, но рядом стоит и отдельная панель: кнопки, огоньки, табло. Процесс со всеми запрограммированными в него алгоритмами полностью автоматизирован. На крайний случай имеется ещё одно изолированное помещение с автономными системами жизнеобеспечения, где можно только заблокировать реактор. Но не запустить.

Одна смена здесь длится восемь часов. А на месте всегда находятся люди. Со стороны кажется, будто они ничего такого не делают. На самом деле, как говорят на БАЭС, их мозг никогда не останавливается, а работа требует особого напряжения, чтобы не допустить опыта Чернобыля или Фукусимы. Впрочем, повторение этих сценариев маловероятно – механизмы защиты отлажены.
Еще говорят, что вблизи БАЭС в грибной сезон особенно урожайно, а искусственное Белоярское водохранилище любят рыбаки: здесь водятся налим, лещ, судак, карп, щука. В общем, место, заряженное силой атома.