Ветерану Великой Отечественной войны некому помочь в осуществлении крошечной мечты.
Два года назад ветеран и инвалид Великой Отечественной войны, участник прорыва блокады Ленинграда Иван Михайлович Дягилев узнал, что он… умер. Ему, глядя в глаза, так и заявили: «Так вы же похоронены».
«Так вы же похоронены!»
Накануне юбилея Великой Победы Иван Михайлович услышал, как он выражается, «по ящику», что вроде как всем участникам войны будут машины дарить, а кому автомобилей не достанется, те по 100 тысяч целковых получат. Инвалид войны наивно стал ждать приглашения… Нет, вы не подумайте, Дягилев, несмотря на все свои боевые заслуги, отродясь никого ни о чем не просил. Не за льготы и подарки воевал, за Родину. Просто в 90 лет у Ивана Михайловича появилась мечта…
— У меня всего вдоволь, еда есть, одежды мне много не надо, только вот окна бы в квартире поменять, — рассказывает фронтовик. — Во-первых, дует зимой — рамы-то старые, как и сам дом. Во-вторых, окна большие, форточка под высоким потолком, мне, почти не ходячему, до нее вовек не дотянуться.
Вот в надежде получить «сто тысяч» к юбилею Победы, которую он, между прочим, приближал, Иван Михайлович и отправился, в конце концов, по инстанциям. Тогда в «районном отделе, где ветеранами занимаются», Дягилеву чиновник, проверив уйму списков, и заявил: «Так вы же похоронены!».
— Помню, руки, ноги онемели. Вышел еле-еле на улицу, смотрю, солдатиков молодых в баню ведут, попросил у офицера сигаретку, — со слезами на глазах вспоминает фронтовик. — Не курил я тогда вообще-то, а тут… С тех пор пачка сигарет за два дня уходит. Домой с трудом добрался, милиционера попросил до трамвая проводить, потом остановку свою проехал. Не в себе был. Каково узнать, что нет тебя в живых, оказывается.
До того, как Иван Михайлович эту «новость» узнал, он еще держался, несмотря на преклонный возраст. Но «собственная смерть» вышибла ветерана из колеи. Он потом пытался еще в районную администрацию к главе на прием попасть. Секретарша на старика даже не взглянула, только наманикюренным пальчиком номер охраны набрала: «Зачем людей сюда пускаете?» Освободитель после этого ушел, ну не ждать же, в самом деле, чтобы его молодцы взашей выгнали.
А еще было письмо премьер-министру России Владимиру Путину, в котором уралец Дягилев рассказал о своей «смерти», о фронтовых дорогах и спросил — положено ему что-то или нет. Письмо, видимо, направили к одному из местных депутатов, который прислал фронтовику ответ. Дескать, так и так, я депутат такой-то, направил обращение в адрес премьер-министра Свердловской области с тем, чтобы вашу просьбу удовлетворили, если есть такая возможность. Вот, собственно, и все. Тем сердце ветерана и «успокоилось». Больше его никто не тревожил. Да и он тоже никого. «Зачем, — говорит, — людей дергать. Не до меня им. Кроме того, мне соседка юрист помогла, выяснила, что нет никакого постановления правительства, согласно которому мне бы такие деньги выдали».
Утром деньги…
Впрочем, вру, что не потревожили.
— Я ведь еще в управляющую компанию сходил нашего Кировского района. Тогда жена еще жива была, я ее нынче схоронил… Больше 60 лет вместе душа в душу жили…, — рассказывает Иван Михайлович. — Так вот, мне там велели заявление написать. А уж и вижу плохо, и руки не слушаются, но написал с помощью секретаря. Потом ко мне пришли замеры делать, вот даже схемы эти и чертежи сохранились. Этим дело и закончилось.
А закончилось вот почему. Насчитали тогда ветерану работ на 93 тысячи рублей. Сказали, что если сразу расплатиться, то со скидкой получится. Но у Дягилева таких денег, понятно, нет. Попросил рассрочку, чтобы с пенсии платить — отказали. Ну, вы понимаете, «утром деньги — вечером стулья». Правда, потом фронтовику в квартире радиаторы поменяли. Это было бы смешно, не будь столь грустно. Дело в том, что он управляющую компанию об этом и не просил, старые радиаторы исправно служили. Так мастеровые пришли, убедили, что надо, дело сделали и счет выписали на 15 тысяч. Оплатил, куда деваться. Развели, словом, доверчивого старика на деньги, иначе и не скажешь.
И надо-то человеку совсем чуть— чуть. Только вот помочь некому. Разве ж он знал тогда, в роковых сороковых, что спустя более полувека ему дадут понять, что каких-то окон не заслужил? Разве ж думал об этом, умирая в госпитале Рыбинска после тяжелейшего ранения (из него хирург горсть осколков извлек)? Тогда смерть около него кругами ходила. Мужик ростом 178 сантиметров исхудал, лежа полгода в полубреду, до 36 килограмм. А от него врачи и медсестры не отходили — боролись тогда за каждую солдатскую жизнь. Да что говорить, сам главный военный хирург (будущий академик) Александр Вишневский раненого консультировал. Другие люди были. Другие отношения. Человеческие.
… Когда Иван пошел-таки на поправку, Вишневский ему твердо так сказал: «Солдатик, живи сто лет». И Иван Михайлович завещание выполняет. Несмотря на то, что чиновники его, по сути, списали. А что? Нет человека — нет проблемы.
P.S. Когда я писала этот материал, в редакцию позвонил инвалид Великой Отечественной войны Сергей Дорофеевич Ишутин: «Никому мы не нужны сегодня! Ни-ко-му! Пытался положенный мне как фронтовику земельный участок получить, так как над дураком издеваются. Отфутболивают везде». Люди добрые, что это с нами?! 9 Мая освободителям «спасибо» говорим, а в остальное время посылаем их куда подальше?
Екатеринбургские автовладельцы встали в очередях в Свердловской ГИБДД 
Безрадостное лидерство 
Врачи советуют, как сберечь позвоночник