Человек - перекати-поле никогда не станет патриотом, чувство Родины у него атрофировано. Об этом, в частности, накануне Дня защитника Отечества мы беседуем с директором Культурного центра «Солдаты России», членом Координационного совета по патриотическому воспитанию граждан при губернаторе Свердловской области, ветераном Афганской войны Евгением Бунтовым.
Поддержки не было
Рада Боженко: - Евгений Владимирович, сегодня взят курс на патриотическое воспитание. Об этом много говорится. Можно ли воспитать патриотизм или все же он впитывается с молоком матери?
Евгений Бунтов: - Патриотизм, который для меня любовь к Родине, можно было бы впитать с молоком матери, если бы у нас была традиционная жизнь. Но она у нас далека от традиционных ценностей и традиционных форм самого существования. Поэтому это понятие получилось вычлененным.
Скажем, ветераны Афганской войны. Мы всегда занимались патриотикой. Вне зависимости от финансов (их никогда на это дело не было), от базы, от государственной идеологии. Помню, когда мы пришли из Афгана, вечерами, придя с работы, с завода, мы бросали своих детей, семью и шли заниматься с детьми в школах. Было острое желание поделиться тем опытом, который мы принесли. Тогда, в конце 80-х - начале 90-х годов, такое явление, как патриотические клубы, было хорошо развито. И вели это дело в основном ветераны Афганской войны.
Этот опыт был у каждого свой. Я, например, в Афганистане начал писать стихи и песни - это мой опыт. У кого-то он другой. Одного война обозлила, другого сделала добрей и понятливей.
Но поддержки тогда нашего дела - патриотического воспитания - не было никакой. Потом случилась перестройка, развал страны… Вообще не до того было. У многих энтузиазм иссяк. Хотя есть клубы, которые все это пережили - и выстояли. В Заречном, например, клуб «Десантник» выдержал все испытания - он больше 30 лет существует.
Дети слышат
- Раньше патриотизм был составляющей традиционной культуры, о чем вы и говорили. Тогда, может быть, есть смысл начать с возвращения к истокам?
- Конечно, хотелось бы вернуть их глубину. Не знаю, получится или нет. Но уверен - это нужно делать, и этого достаточно, чтобы действовать.
Ладно процесс был бы естественным: забыли, отреклись… А то ведь идет серьезная борьба, серьезные средства задействованы для того, чтобы россияне «не знали», «не помнили», нравственно разлагались. Что этому можно противопоставить? Традиционный уклад вернуть очень сложно. Но ведь главное в формировании гражданина, патриота - понятие Родины. А это причастие (православные хорошо знают, что это такое) к нашей великой истории, к традициям нашей культуры. Все это формирует душу, дух, сознание молодого человека.
Если все это отсечь, если не помнить Великую Отечественную войну, Афганистан - там воевал твой прадед, а здесь твой дядя, - получается безликое перекати-поле. Такой человек никогда не будет патриотом.
Сегодня молодежь всячески пытаются отрезать от исторических корней. В итоге что мы имеем? Девушки мечтают выйти замуж за иностранца, юноши строят планы уехать работать за границу. Это как раз последствие оторванности от корней. Эта молодежь формировалась не для будущей России.
- То есть надеяться не на что?
- Что вы! По-прежнему хватает тех, кто крепок в «корневом ощущении». Вокруг этого можно выстоять. Особенно если опираться на традиционную культуру, которая не нуждается ни в дополнении, ни в изменении. В ней все просто и ясно. Есть добро, а есть зло. Это можно, а это нельзя. Стариков надо уважать. Женщин и детей - защищать. Мы в ней находим ответы на все вопросы: как к себе относиться, как относиться к Богу. И так далее.
Но традиционная культура сегодня невыгодна тем, кто пытается размыть национальное самосознание, выкорчевать исторические корни. А мы, напротив, стараемся их сформировать. Но это энтузиасты. Те, кто не может этим не заниматься.
- К чиновникам это, полагаю, не относится.
- Не относится. Поэтому просить помощи у чиновников в каких-то проектах - бесполезно. Трудно это все, дел много, средств не хватает. Но нужно. Порой думаешь - все, устал, хватит. Но посмотришь в глаза детям и понимаешь: пусть на носилках приносят, но буду с ними говорить. Они, сегодняшние дети, слышат!
Сегодня дети другие. Я же много с молодежью встречался и встречаюсь. В 90-е годы были дети, которые даже в глаза не смотрели. Либо смотрели пустыми глазами. Сейчас молодежь готова слушать, слышать, воспринимать, меняться и быть такой, какой нужно для России.
Родина - это мы
- Евгений Владимирович, мне кажется, сегодня чаще патриотическое воспитание имеет военизированную окраску. Разве это правильно?
- Может быть, есть небольшой перекос… Конечно, высшее проявление патриотизма - защита Родины с оружием в руках. Но, я надеюсь, большинству ребят это делать не придется. Поэтому основа воспитания - гражданский патриотизм. У меня, например, дочка-восьмилеточка растет. Не буду же я ее воспитывать, готовя к войне. Нет, наша задача с женой и сыновьями воспитать из нее хорошую девушку, жену, хозяйку. Это тоже патриотизм. О войне, конечно, мы с ней много говорим, о том, как дед воевал. 15 февраля к «Черному тюльпану» все вместе поехали, с двумя сыновьями (они у меня оба десантники) и дочкой. Мы всегда всей семьей возлагаем цветы, я детям объясняю, рассказываю: вот фамилии ребят, которые не выжили. Я выжил, а они нет.
Это и есть причастие к истории. А мог бы я ее дома оставить у телевизора, какой-нибудь иностранный мультик смотреть. Но она тогда никакого корешка не пустит.
Очень хорошо, что сегодня у нас стали отмечать великие для страны даты: годовщину Сталинградской битвы, окончание блокады Ленинграда, 70-летие создания Уральского добровольческого танкового корпуса и так далее. Образно говоря, это вбиваются те «гвозди», на которых «ковер» висит. Если эти темы вести всерьез, не спекулируя на них, все будет хорошо. История у нас трагичная, но великая. Чему нас, нашу седовласую державу, могут научить страны, не имеющие такой истории? Это все равно, что какой-нибудь сопляк стал бы учить старика, как ему жить, и объяснять, что до сих пор тот жил неправильно.
- На всех нынешних детей энтузиастов не хватит. И потом, в первую очередь, дети воспитываются в семье. Выходит, что начинать «прививать» чувство Родины надо со взрослых?
- Безусловно, это очень важно. Вот сидит чиновник, подписывает какие-то бумаги, выполняет свои функции. Если он будет помнить, что служит своей Родине, он никакой корявый закон не подпишет. Если учитель понимает, что он воспитывает будущее России, а не Гондураса или Америки, он к своему делу относится по-другому, не формально. Даже дворник, который метет улицу и проклинает бумажки, иначе будет смотреть на свою работу, если осознает, что делает чище Россию. От такого сознания возникает духовная полнота. Что такое Россия? Да это мы с вами и есть! Каждый человек - это часть России, за которую он несет личную ответственность. От тебя лично зависит, какая Россия будет. Поэтому надо начинать работать со своим собственным чувством Родины.
Оно, между прочим, может приходить и уходить. Я встречал ветеранов Афганской войны, у которых потеряно чувство Родины. Потому что они отождествляют «государство» и «Родина». «Раз государство со мной вот так поступило, я ему тоже…». Они не понимают, что тем самым делают Родине больно.
Государство - это конкретный строй, конкретные люди. Они уйдут, а Родина останется. Хотя, по сути, я государственник и максимально хочу соединить эти понятия. Потому что кто-то должен так мыслить, кто-то должен в виде формул это открывать. Печально только, что нет сегодня национальной идеи, которая нас бы объединила. Но она придет.
- Вы с оптимизмом смотрите в будущее?
- Да. Оптимизм есть, потому что он… просто должен быть. Это моя позиция. Я себя так мотивирую. И это придает силы жить, работать, чего-то достигать. Если я опущу руки, плюну на все… Я себя потеряю.
Ветеран боевых действий Роман Иващенко: «Вымрем, как мамонты» 
О мемориале жертвам политических репрессий в Екатеринбурге мало кто знает 
На российской элите лежит «родовое проклятье» 
Артист ТЮЗа Владимир Дворман: Дедом Морозом я стал случайно 
В Екатеринбурге открылся Центр истории Свердловской области