Копить деньги, покупать машину, квартиру, дачу, домик на побережье и гараж – зачем, если все можно взять в аренду? Никакой ответственности, налогов и ремонта.
На этом стремлении человечества к предельной свободе, независимости и даже в какой-то мере безответственности создается целая экономическая надстройка – шеринг. С английского это слово переводится как «разделение, распределение». И представляет собой краткосрочное пользование любыми материальными ресурсами без приобретения их в собственность. Теперь уже и в России можно легко и быстро арендовать дачу, машину или вертолет на час или на лето. А электронные способы регистрации и оплаты упрощают все бюрократические процессы.
Есть ли в шеринге недостатки и риски? Как к новому явлению относятся потребители, банки, бизнесмены и государство? Может, лет через десять частная собственность исчезнет совсем? Это и обсудили участники круглого стола «АиФ Урал».
Что такое шеринг?
Максим Марамыгин, директор Института финансов и права УРГЭУ:
– Отчасти шеринг выходит из идеи коммунизма «от каждого по способностям – каждому по потребностям». Эта формулировка подразумевала, что если ты можешь сделать больше – сделай больше и поделись лишним. Тот, кому не хватает, может этим воспользоваться. В шеринге по сути реализуется то же самое, с минимальным возмещением издержек.
Я не думаю, что эта идея в ближайшее время станет главенствующей в экономике, ведь если все откажутся от имущества, то кто это имущество будет создавать? Кто будет нести за него ответственность? Возьмем, например, альтернативу такси – «Бла-бла-кар» (онлайн-сервис поиска автомобильных попутчиков. – Ред.). Человек, который взялся меня подвезти, никакой ответственности не несет – он просто делится лишним. И если он за пять минут до поездки передумал, потому что у него изменились планы, мои планы тоже рушатся.
В экономике должны остаться некие базисные услуги, которые должны оказываться компаниями как основной вид деятельности. А шеринг может стать надстройкой, как способ выгодно поделиться излишками. Тем более что это прекрасно вписывается в ставшую в последнее время популярной идеологию тотальной экономии ресурсов.
Олег Лутохин, руководитель образовательного центра Президентского центра Б.Н.Ельцина:
– В России этот сегмент пока не сильно развит, есть определенный кризис доверия. Даже в российской «Википедии» пока нет статьи на эту тему. Само понятие шеринга («делиться») немножко сбивает нас с сути этого феномена. На самом деле это вполне экономически способный рыночный инструмент, абсолютно рабочая бизнес-модель. Он бы не был таким популярным по всему миру, если бы там не было выгоды.
Мне кажется, правильно было бы называть шеринг экономикой общего доступа. В этом смысле примером шеринга могут служить в том числе коворкинги, которых появилось много в Екатеринбурге и по всей стране: мы всё чаще не покупаем большой офис, а оплачиваем рабочее место по часам.
Ольга Жданович, генеральный директор Лаборатории социальных практик:
– Коворкинг в Ельцин центре открылся в 2016 году, в то время в Екатеринбурге их было всего 2-3. Сейчас уже около десяти, и с каждым годом становится все больше. Сейчас, когда нанимают нового сотрудника, часто не спешат его сразу садить в главный офис, ему снимают рабочее место в коворкинге. Представители нового поколения не хотят себя привязывать. Они предпочитают менять пространство вокруг себя: сегодня смотреть на зелень, а завтра – находиться тусовке.
Выгода и риски
Алексей Мерзляков, директор по маркетингу УБРиР:
– Сейчас человек может арендовать офис, яхту, машину, дом, уехать в другой город – спектр шеринг-экономики расширяет выбор. Раньше надо было вызывать такси, которое стоило очень дорого. Сейчас можно взять машину, которая существенно дешевле. Или арендовать дом на несколько дней и там пожить. И все это можно делать со смартфона. Цифровизация дает возможность широкого выбора по каждому направлению. Это двигает российскую экономику вперед.
Станислав Мальцев, директор офиса ГК «Новосёл» «К.Маркса, 24»:
– Первое достоинство шеринга: он делает большую часть товаров доступными для потребителя, снижая среднюю стоимость потребляемых ресурсов. Второе – свобода выбора. Сегодня очень сильно развит консюмеризм (идеология потребительства, – Ред.). Появилось большое количество товаров, современные молодые потребители хотят постоянно что-то менять, пробовать новое. И бизнес понимает: если перейти на шеринг-модель, можно расширить рынок за счет среднего сегмента. Третий момент касается людей, которые уже владеют вещами и готовы ими делиться. Некоторые воспринимают это как дополнительный источник дохода. Созданные сегодня в ряде стран институты бизнеса и госрегулирования позволяют делать это достаточно безопасно.
Данные по недвижимости Екатеринбурга подтверждают рост аренды. Появляются компании, которые принимают квартиры в доверительное управление. Собственники, которым не хватает дохода, активно вступают в такие отношения, бабушки сдают половину своей площади…
С другой стороны, всегда будет огромный пласт собственников, которые хотят свой дом, прописку, чтобы их дети ходили в конкретную школу и т.д. Мы видим, что в топе продаж маленькие квартирки и студии в новостройках за 1,5-2 млн рублей. Их покупатели – молодые люди, для которых это первое жилье. Денег у них немного, но ставка аренды сейчас превышает ставку по ипотеке процентов на 10-20, и им выгоднее с минимальным первоначальным взносом купить своё, выплатить, это создаст определенный бюджет на старость, какую-то подушку безопасности.
Елена Овсянникова, директор регионального центра финансовой грамотности:
– С точки зрения выбора шеринг – это супер. Но давайте поговорим о рисках. У каждого человека свое отношение к риску, к ответственности. Доверите ли вы свою жизнь и жизнь своего ребенка человеку из бла-бла-кара, которого вы даже не видите, вы не знаете опыт его вождения, состояние его машины? Если человек нашел свое соотношение риска и выгоды – это направление будет развиваться, потому что дает дополнительные возможности. Но шеринг – не заменитель всех остальных экономических процессов. Кроме того, потребности меняются, когда появляется семья, ребенок.
В основе шеринга лежит понятие собственности. А обратная сторона пользования собственностью – ответственность. Например, рынок недвижимости сейчас стоит, потому что в свое время настроили с размахом трехэтажные коттеджи без понимания того, что потом нужно будет их содержать. А теперь государство начинает увеличивать налог на недвижимость. И сейчас за 5 млн продают особняки, на строительство которых когда-то потратили 10 млн.
Понимание этих процессов подталкивает молодежь решать эти проблемы быстро. В советской экономике была очень четкая привязка к месту труда, и если ты официально не работал на закрепленной территории, ты считался тунеядцем. У современной молодежи есть возможность выбора. Появляются объективные условия, которые позволяют работать и перемещаться по всему миру: смена скорости жизни, открытость нашей страны, понимание зарубежного опыта, новые профессии, законодательство. И часто арендовать, тратить немного и сохранять мобильность – более выгодно для них, чем становиться собственником, учитывая все обременения, с этим связанные.
Государство против
Андрей Судаков, ведущий специалист юридического отдела Уральской ТПП:
– Шеринговая экономика (sharing economy), или экономика совместного потребления (Сollaborative Сonsumption) – новая культура и экономическая бизнес модель, когда с помощью технологий и онлайн-платформ люди могут обмениваться активами, которые они не используют. Активами может быть все что угодно: от навыков игры на скрипке до аренды автомобиля или личного самолета. Идея заключается в том, что потребителю часто выгоднее и удобнее платить за временный доступ к продукту, чем владеть им.
Понятие «шеринг-экономика» в российском праве не употребляется. Регулирование гражданских правоотношений в рамках предоставления, пользования имуществом, обмена услугами (работами), производится на основании соответствующих разделов гражданского законодательства исходя из субъектного состава (физическое, юридическое лицо, собственник, арендодатель, пользователь и пр.). Передача имущества во временное пользование, владение (аренда, прокат, наём и пр.), в собственность пользователя возможна как на возмездной, так и на безвозмездной основе (ссуда, дарение и пр.).
Максим Марамыгин: – Возникает определенный диссонанс с точки зрения отношения государства к бизнесу. С одной стороны есть таксопарк, с другой – человек, который работает по принципам бла-бла-кара, и налоги не платит. Для пользователя такая конкуренция – хорошо. Но посмотрите на это с точки зрения государства. На нем у нас завязана вся социальная система, система здравоохранения, и везде нужны деньги, налоги. Этот диссонанс – показатель растущей системы. Классические способы налогообложения здесь не работают. Надо искать пути – встраивать, оптимизировать эту новую модель.
Константин Селянин, финансовый аналитик, кандидат экономических наук:
– Меня всегда пугает, когда говорят, что экономика у нас строится вокруг государства. Должен быть общественный интерес. Меняется экономика – нужно менять законодательство, чтобы людям жилось лучше. На мой взгляд, государство от этого гораздо больше выигрывает, чем проигрывает. Появляются мобильные трудовые ресурсы, появляются возможности для развития нового бизнеса, в том числе в других регионах. Не надо с этим бороться и пытаться всё зарегулировать, надо всячески развивать, вводя какие-то разумные ограничения. Это как если бы мы жили в каменном веке и кто-то изобрел колесо, а мы его пытались запретить. Нет, надо признать, что колесо уже изобретено! И теперь вокруг этого колеса мы строим свои правила и законы.
Злая конкуренция
Константин Селянин: – Мы живем в очень интересное время, когда многие понятия распадаются. Собственность раньше понималась как право владения, распоряжения и пользования. Но оказывается, право пользования может быть из нее выделено. И теперь выясняется, что наша юридическая и экономическая система не готова к этой новой модели. Потому что всегда все законы подразумевали все три функции. И поэтому возникают юридические коллизии: обычно все риски нёс собственник, в том числе пользовательские, а как будет теперь – непонятно. На мой взгляд, нужно просто признать этот факт, что происходит такой распад, и адаптировать законы к этому, а не пытаться сделать всех этих таксистов из бла-бла-кара официально признанными работниками.
Алексей Мерзляков: – Если решать задачу в лоб – повышением собираемости налогов, то государству это действительно невыгодно. Но любая компания, которая становится посредником в аренде жилья, все равно официально работает на уровне государства. Опыт показывает, что все эти большие платформы-посредники постепенно формируют рынок. С помощью данных, аналитики, аккредитования, рейтингов. Цифровизация позволяет поделить все общество на сегменты – условный «красный», «зеленый», «желтый»: тех, кому точно нельзя доверить шеринг, на кого можно повнимательнее посмотреть и кому точно надо дать.
Все, что происходит в соцсетях, можно тоже рассматривать как шеринг-экономику. Когда вы выходите в социальную сеть или любой мессенджер, вы даете доступ к своим персональным данным, а компании потом их продают. И люди идут на это осознанно. Рано или поздно шеринг коснется всех областей, ведь в аренду можно сдавать практически всё.
Елена Овсянникова: – Изменения уже начинаются. Сейчас обсуждается переход на 4-часовую, 4-дневную рабочую неделю. Если количество рабочего времени будет сокращено и появится свободное время, это в том числе будет способствовать развитию шеринга.
«Завербовать подростка? Легко!» Кому нужна российская молодежная политика 
Эпитафия «Золушке». Как смотреть на школьные обеды и начать их есть 
Страховка от жадности и глупости. Убьют ли эскроу-счета строительный бизнес 
А может быть суахили? Какой язык пора начинать учить для успеха в будущем 
Покажи лицо «Большому брату». Кто и зачем собирает биометрические данные