Такая классическая деревенская сухонькая старушка, коих обычно рисуют художники – в платочке, с щёчками, как печёные яблочки, беззубым ртом и бесконечно добрыми глазами. У бабуси была изба в три окошка, русская печь, алоэ на подоконниках и икона в красном углу. Под иконой – собрание фотографий всех детей и внуков. В избе всегда пахло пирогами, а в сенцах стояла ледяная колодезная вода, валенки, висели сушеные яблоки и витал русский дух. Когда я уже стала взрослой и поездила по другим деревням, все сенцы пахли именно так. Я не могу описать, что это за запах, просто знаю – так пахнет русская деревня.
В пору моего первого детского знакомства с бабусей у нее еще было штук пять зубов. Мы с моими двоюродными братьями заставляли ее откусить кусок пряника и ликовали, когда это ей удавалось. Мы никогда не звали ее «бабушка». А только так – протяжно и ласково: «Бабу-у-усь!» У бабуси были жилистые руки с огромными синими венами и самые вкусные в мире булочки…Они не черствели даже через неделю после выпечки.
Бабуся была из раскулаченных. Она не то, что не любила Государство, она просто не обращала на него внимания. Не ждала от него ни милостей, ни защиты. Получала пенсию в 16 рублей – этого хватало, чтобы заплатить за электричество, купить чай и запастись карамельками для внуков. На что же она жила? У нее было трое детей. Два сына и дочь. Сыновья помогали деньгами, копали огород, ремонтировали сарайчик, кололи дрова. Дочь приносила продукты – то курочку, то сметанку. Сама бабуся до последних дней жизни сажала картошку, потом выкапывала ее и хранила в погребе. Когда мой отец звал ее погостить в большом городе Челябинске, она неизменно отвечала: «А как же картоха? Если дом не буду топить, замерзнет!»
Мы приезжали к бабусе шумной толпой, с гостинцами, с обновками – то халатик теплый, то платок новый. Привозили шоколадные конфеты, а сами не могли наесться ее карамельками – такие они были особенные, самые душистые, сладкие и необыкновенные карамельки в мире. Она бегала вокруг нас, суетилась, металась из сенок в погреб – то молочка подать, то капустки принести… Отец рычал на нее: «Да сядь ты, мать! Угомонись! Всего уже полно на столе!» Она присаживалась на две минуты, а потом снова срывалась… А когда мы уезжали, груженые пирогами и картохой, она плакала, целовала и крестила нас на дорогу, а потом долго-долго стояла у ворот…
А еще у меня была баба Ира. Не родная (мамина мачеха), но все-таки. Мы звали ее именно так – баба Ира. Городская. Коммунистка. Женщина с короткими седыми волосами и активной жизненной позицией. У нее были крахмальные воротнички, крашеные черные брови и удивительная помада – морковного цвета. Баба Ира всегда была занята: то заседала в первичной ячейке, то в клубе ветеранов. Она была очень боевая, и язык не поворачивался называть ее старушкой – так, женщина пожилого возраста. Еще я помню, когда началась Перестройка, баба Ира разносила какие-то прокламации, а количество мероприятий в ее жизни резко возросло. Бабу Иру мы уважали, но не любили.
Они обе не дожили до нынешних времен. Но могу представить, как бы они отреагировали на все, что происходит сейчас в стране. Бабуся наверняка бы увеличила посадки картохи. А баба Ира вступила в какой-нибудь подпольный комитет и печатала изображения Зюганова. А еще она бы боролась за свои права, за права всех стариков. Она боролась бы в поликлинике, в троллейбусе, в ЖЭКе, в супермаркете. Ругала правительство. Требовала льгот. В общем, проявляла свою активную жизненную позицию.
Я каждый день вижу таких стариков. Недовольных, больных, озлобленных. Наверняка, когда они были молоды и работали, то рассчитывали, что отдохнут в старости. А сейчас им приходится бороться за выживание. Понятно, что Государство обязано обеспечить своих граждан. Но еще я понимаю, что родная дочь со свежей курочкой и крынкой сметанки гораздо надежнее…
Может быть, поэтому в деревнях старикам живется немного полегче. И бабуси, как класс, уцелели только там – где сажают картоху и квасят капусту, где всегда рассчитывают только на свои силы, где дети уважают родителей, а внучата любят своих бабушек…
Когда я состарюсь, я хочу быть бабусей.
 |
|
|
Светлана Бацан журналист |
Конкурс «ЖЖ «АиФ-Урал»: Родом из детства» продолжается 
Работами ткачихи из Верхотурья восхищается вся Россия 
«Частная лавочка» отца Алексия. Священник с Урала создал центр реабилитации 
Сладкая жизнь в Малом Турыше: уральская деревня держится на людях